3 июня 1900 года британская исследовательница, писательница и искательница приключений Мэри Кингсли умерла во время добровольного лечения военнопленных буров в Южной Африке. Ей было всего 38 лет.

Странно, но в эпоху, когда поощряется признание ранее не замеченных женщин, понимание и празднование широкого спектра культур, новаторская работа Кингсли в Африке малоизвестна.

Однако она оказала заметное влияние на историю Африки, роль женщин в исследованиях и Британской империи.

Ранние влияния

Мэри была старшим ребенком Джорджа Кингсли, в меру известного путешественника и писателя. Но в то время как от ее братьев ожидали больших достижений, Мэри поощряли читать Джейн Остин, и она не получила никакого формального образования.

Она всегда проявляла большой интерес к путешествиям своего отца, в частности, к поездке, которую он предпринял в 1870-х годах в Соединенные Штаты Америки. Только капризная погода помешала ему соединиться с генералом Кастером перед катастрофической битвой при Литтл-Бигхорн.

Считается, что наблюдения Джорджа о жестоком обращении с коренными американцами вызвали у Мэри интерес к тому, как жили африканские подданные Британской империи под властью своих новых хозяев.

Она прочитала множество мемуаров исследователей о путешествиях по "темному континенту", и у нее появился интерес к африканской культуре, которая, по ее мнению, находилась под угрозой из-за неуклюжих, хотя и благонамеренных усилий западных миссионеров.

В то время как на большую часть Африки претендовали европейские державы, внутренние районы были практически неизвестны.

Горизонты Мэри расширились в 1886 году, когда ее брат Чарли получил место в колледже Христа в Кембридже, открыв ей новую сеть образованных и хорошо путешествующих людей.

Вскоре после этого семья переехала в Кембридж, и Мэри смогла получить некоторое медицинское образование, которое пригодилось бы ей в африканских джунглях.

Семейные обязательства удерживали ее в Англии до смерти родителей 1892 г. Полученное наследство позволило ей наконец осуществить мечту всей жизни - исследовать Африку.

Она не стала ждать и отправилась в Сьерра-Леоне менее чем через год. В то время путешествие женщины в одиночку считалось исключительным и опасным, особенно в еще практически неизведанных внутренних районах континента.

После дополнительного обучения лечению тропических болезней Мэри в полном одиночестве отправилась в джунгли Анголы.

Там она жила рядом с местными жителями, изучала их языки, их методы выживания в дикой природе и стремилась понять их в гораздо большей степени, чем многие ее предшественники.

После успеха этой первой поездки она вернулась в Англию, чтобы получить больше средств, рекламы и материалов, а затем вернулась так быстро, как только смогла.

Во время второго путешествия в 1894 году она рисковала еще больше, углубляясь в малоизвестные территории. Она столкнулась со знахарями, каннибалами и приверженцами странных местных религий. Она уважала эти традиции, но ее беспокоили более жестокие практики.

Ее заметки и воспоминания были язвительными и остроумными и содержали много новых наблюдений о практике и образе жизни этих нетронутых племен.

Для некоторых, например, для народа фанг из Камеруна и Габона, она была первым западным человеком, которого они когда-либо знали, и эта ответственность, похоже, была ей приятна и дорога.

Четырехликая маска нгонтанга из народа фанг

Эта вторая экспедиция была очень успешной, она даже стала первым западным человеком, не говоря уже о женщине, поднявшейся на гору Камерун по новому и опасному маршруту.

Она вернулась в Англию знаменитостью и была встречена бурным интересом прессы - в основном негативным. Упорство ее опубликованных рассказов и достижения привели к тому, что газеты назвали ее "новой женщиной" - в значительной степени уничижительный термин конца века для ранней феминистки.

По иронии судьбы, Мэри сделала все возможное, чтобы дистанцироваться от первых суфражисток, больше интересуясь правами африканских племен. Тем не менее, несмотря на негатив прессы, Мэри гастролировала по Великобритании, читая лекции об африканской культуре для переполненных аудиторий.

Автопортрет Фрэнсиса Бенджамина Джонстона (как "Новая женщина"), 1896 год

Ее взгляды, безусловно, опередили свое время. Она отказалась осуждать некоторые африканские обычаи, такие как многоженство, из христианских принципов. Вместо этого она утверждала, что они необходимы в очень разнообразной и сложной структуре африканского общества, и что их подавление было бы вредным.

Ее отношения с империей были более сложными. Хотя она хотела сохранить многие африканские культуры, с которыми она сталкивалась, она не была откровенным критиком империализма, каким ее изображают некоторые современные поклонники.

Исходя из своего опыта, она пришла к выводу, что отсталость африканского общества действительно нуждается в направляющей руке, если только она мягкая и понимает важность местной культуры и традиций.

Несмотря на то, что сегодня ее взгляды неприемлемы, они соответствовали своему времени и сыграли важную роль в формировании представлений о Британской империи.

С более глубоким пониманием своих подданных пришло и другое, менее эксплуататорское поведение по отношению к ним, что в значительной степени способствовало уникально мирному распаду империи после Второй мировой войны.